После первого успешного похода, когда удалось набрать три полновесных ведра клюквы, ребята решили вновь сходить в лес. Из избушки вышли рано, рассчитывая оказаться на ягодных кочках раньше китайцев. Однако, когда дружная компания пацанов подошла к краю болота, увидели сгорбленные фигурки арестантов, которые уже собирали лесные дары в стоящие рядом волокуши.
Колька выругался про себя, однако делать нечего, отдав приказ братьям следовать за собой, он понуро поплелся на другое, мене Читать далее "Исход"→
Отец появился неожиданно. Мать уже укладывала многочисленное семейство спать, как вдруг распахнулась дверь и в комнату ввалился огромный мужчина в чёрном полушубке, на голове – ушанка, сшитая из шкуры какого-то неизвестного зверя, на ногах огромные валенки с галошами.
Поначалу даже супруга не узнала своего мужа, настолько изменился Петр, усы и пышная борода сделали его, скорее, похожим на Деда Мороза или персонажа из сказок про казаков-разбойников. Колька испугался, увидев незнакомого дядьку, уже хотел заплакать на всякий случай, как вдруг что-то остановило его. Он посмотрел в глаза незнакомцу – они улыбались. Да, бывает такое, мужики, битые жизнью, прошедшие горнило военных или лагерных испытаний, разучаются радоваться, как все, они прячут свою улыбку в глазах, и только близкие люди могут разглядеть её, скорее даже не зрением, а каким-то пятым или шестым, нутряным чувством, идущим от тех духовных скреп, которые на всю жизнь связывают родных людей. Читать далее "Исход"→
В храме, где служит мой первый духовный наставник, на эту Пасху дяди Вани уже не будет.
Есть в этом старинном храме, что среди погоста над узенькой Клязьмой, много такого, без чего он как будто уже и не тот.
Резной тёмный дубовый иконостас до самого купола. Любимые образа в рост, пережившие все революции и перестройки. Никола-заступник. Печальник Сергий. Вон и храмовый, родной, – Покров...
Бабулькин «народный» хор, все эти матушки-старушки, чуть свет спешащие сюда с пригородных электричек сорок-пятьдесят лет кряду. Когда-то в молодости они приучились петь так высоко, что ещё чуток – и до неба достать. Да только здоровье не то, что тогда. А молиться с ними всё равно хорошо.
Кольку разбудили рано утром. Еще ничего не понимая, он сонными глазами смотрел на мать и дядьку, уже одетые, они поднимали его братьев – Артура, Федю и Петра. Николай был старшим в этой компании, пацаном самостоятельным, умеющим обслуживать себя, он быстро оделся, благо всё необходимое было под рукой.
На его вопрос – куда это мы собираемся, дядя Володя ответил уклончиво:
– Дорога будет дальней, Коля, так что одевайся теплее, чтобы не замерзнуть в санях. Младших братьев одевала мать, закутывая их, помимо фуфаек, еще и в теплые пуховые платки. Читать далее "Исход"→
Каждому ребёнку иногда кто-нибудь да скажет: «Как ты похож на маму (или папу)!». Маленькая Тамара точно знала, что она похожа на бабушку Василису. Все замечали их сходство, а Томка радовалась, ни на кого другого она и не хотела быть похожей.
У бабушки были светлые глаза, седые, но еще густые волнистые волосы и удивительная улыбка. Тамаре иногда казалось, что бабушка хочет сказать что-то, но словно ждёт удобного случая. И в этом они были похожи – Томка тоже не всем и не всё рассказывала. Девочка знала, что бабушка прожила нелёгкую жизнь, и её истории о прошлом больше всего любила слушать.
Правда, Тамаре не всегда разрешали заходить в комнату к бабушке: то она отдыхает, то плохо себя чувствует. Но Тома знала, как уловить момент и пробраться к бабуле.
Бабушкина комната – самая большая и светлая, в ней четыре окна, можно посмотреть, что делается и во дворе, и на улице. Бабушкина кровать стояла вдоль одного из окон, это очень удобно, ведь бабушка редко вставала с кровати, разве что к столу. Она старалась всегда найти силы, чтобы пообедать, сидя за накрытым столом. Мама стелила чистую скатерть и сервировала стол, потому что так привыкла бабушка. Иногда Тамаре разрешали с ней пообедать, хотя чаще бабушка обедала в одиночестве, все были слишком заняты, чтобы составить ей компанию, а мама иногда даже ворчала: «Что за церемонии…». Читать далее "Бабушкина молитва"→
Впервые я познакомился с героем моего рассказа в одной из зон, куда часто ездил в те годы. Я посещал эти места несвободы в разном амплуа: и в составе делегации со священниками, и с работниками колоний, и самостоятельно.
Первая встреча с Александром произошла зимой, мы поехали со священником в отдаленную колонию, где содержались особо опасные рецидивисты – убийцы, наркоторговцы, насильники. Проехать предстояло без малого 500 километров, причем двести по дороге, которая существует только в зимнее время. Ехали мы не с пустыми руками, как раз на Святки, везли несколько коробок с гостинцами.
Добрались к вечеру, переночевали в гостинице барачного типа для приезжающих в колонию родственников. Утром и состоялась наша встреча.
На территории учреждения нас уже ждала братия, особенно батюшку, который не раз бывал в этой колонии. Меня поначалу встретили настороженно, но постепенно холодок рассеялся. Однако основное внимание, конечно же, было приковано к священнику, который доходчиво разъяснял слушателям сложные духовные темы и отвечал на вопросы. Трогательно было видеть, как засветились от улыбок суровые лица заключенных. Читать далее "Сашка Белый"→
За дверью послышалась возня, и через секунду в кабинет Татьяны Владимировны ввалился Вовка Субботин, жизнерадостный зэк, много раз лечившийся у неё по поводу язвенной болезни. Недавно у него был обнаружен туберкулёз лёгких, и больного перевели в туберкулёзное отделение больницы. На лице арестанта была написана тревога. Вовка бросился на стул возле стола доктора и горячо зашептал:
- Татьяна Владимировна, выручайте! Скажите, что вы меня вызывали.
В дверь постучали, и зашли два прапорщика с дубинками в руках. В больнице категорически запрещалось посещать терапевтический корпус, где работала Татьяна Владимировна, больным из инфекционных отделений, в том числе и туберкулёзных. Это считалось грубым нарушением режима. Читать далее "Друг"→
Толян лежал на огромной кочке, покрытой брусничником. Прямо перед его глазами свисали большие гроздья бордовой перезрелой ягоды. В обычной жизни, в иных условиях, человек, попробовав ее и ощутив непередаваемо сладко-терпкий вкус, не смог бы удержаться от того, чтобы не набить полный рот этой прекрасного на вкус лесного угощения.
Толян же не мог на нее даже смотреть, потому что за долгие дни скитания по тайге, потребил столько брусники, что она набила ему оскомину, превратив язык, нёбо и губы в куски плоти, покрытые кровоточащими трещинками. Даже сглатывание слюны сопровождалось у него ужасными болями. Читать далее "Толян"→
В своё время дочь ухтинской блокадницы Ивановой Ларисы Валентиновны передала мне её дневники. По мотивам этих скупых записей я и написал свой рассказ, фамилии и имена героев изменены.
…Вдали показался жёлто-красный трудяга-трамвай, заметно покачивающийся на просевших стальных путях. И только тут, чуть в стороне от остановки прямо на путях, Анастасия Петровна увидела хлебный каравай неизвестно какими судьбами сюда заброшенный. С коричневатой до трещин пропечённой корочкой, едва начатый, он сиротливо лежал себе в ожидании неизбежной участи…
Бывают, порой, такие экстремальные моменты, когда буквально за считанные секунды, как в документальном кино, перед глазами человека вихрем проносится вся его прошедшая жизнь. Причем, с такими яркими деталями и мельчайшими подробностями, о которых он и позабыл-то уже через несколько дней после реального свершения этих событий. Читать далее "Хлеб"→
За несколько дней до Рождества Ладушка сидела на подоконнике, прижав к стеклу веснушчатый носик. По стеклу с обратной стороны стучали тяжелые капли дождя, а по Ладиным щекам текли беспокойные слезы, но девочка не обращала на них никакого внимания и вообще не двигалась. В эти мгновения, если бы она могла, наверное, слилась бы со стеклом, растворилась, стала прозрачной и навсегда исчезла и из казенной палаты с серыми фланелевыми одеялами, и из самого времени, называвшегося просто и ясно – война.
Ладушка закрыла глаза и представила себе, что летит по небу большой белой птицей, и крылья легко несут её над полями, лесами, озерами, скорее, к родному дому, к маме, в милый довоенный городок, где папа по выходным играет на гармошке, а они с сестрой Светкой беззаботно чертят классики толстой щепкой на земляной дорожке. Девочка вспомнила про Свету и, оторвавшись от стекла, спрыгнула с подоконника. Младшая сестренка сидела на полу, в углу комнаты возле печки, и, отвернувшись в сторону, водила замызганным пальчиком по стене. – Светка, – Лада подошла к малышке и обняла её.
– Светка, не расстраивайся, слышишь!? Фаньосиповна пошутила... Они не могут нас долго не кормить! Читать далее "Божьи ягоды"→
(Продолжение. Начало в КС № 3 (104), 5 (106) 2022 г.)
