Историками написано множество книг, монографий и статей, в которых авторы пытались и пытаются понять причины, приведшие к расколу русского общества после церковных реформ, проведенных царем Алексеем Михайловичем и Патриархом Никоном в середине XVII века.
Ведь именно с Большого Московского собора (1666–1667 годов), на котором были преданы анафеме противники церковных реформ, начинается, по утверждению А. В. Карташева, особая история старообрядческого раскола.
При этом объектом исследования становятся высшие иерархи Церкви, царь Алексей Михайлович и его ближайшее окружение.
В своей же работе я хочу попытаться ответить на вопрос – почему народ русский не принял эти реформы?
Для того чтобы понять это, попытаемся окунуться в атмосферу жизни русского общества того времени. На наше счастье, мы имеем такую возможность, поскольку сохранились записки очевидца тех событий архидиакона Павла Алеппского: «Путешествие Антиохийского Патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном архидиаконом Павлом Алеппским». Сочинение архидиакона изобилует такими подробностями и сведениями, каких нельзя найти больше нигде. С этой точки зрения «Путешествие» – уникальный источник церковной и гражданской истории.
Русский народ очень тепло встретил делегацию Патриарха Макария, духовенство, сановники и простой люд открыто общались со своими единоверцами, таким образом, архидиакон Павел Алеппский имел уникальную возможность в своих записках описать обычаи и быт русского народа того времени.
В своем труде автор отмечает исключительную набожность русичей, в среде которых господствовал дух монастырского устава. Причем проявление набожности не было показным, русская религиозность была основой бытия. И в этом крылся ключ к пониманию многих событий того времени (в частности, раскола), а также русского народного и церковного самосознания в целом.
Для того чтобы понять, почему так болезненно воспринял народ русский реформу Церкви, следует описать то нравственное состояние общества, которое было на Руси накануне трагических событий.
Вот как описывает свои впечатления о Руси, русском народе и Церкви архидиакон Павел в своих записках: «…мы вступили во вторые врата борьбы, пота, трудов и пощения, ибо все в этой стране, от мирян до монахов, едят только раз в день, хотя бы это было летом, и выходят от церковных служб всегда не ранее, как около восьмого часа, иногда получасом раньше или позже...».
Далее в своих записках архидиакон Павел отмечает, что в каждом доме простого ли мирянина или знатного вельможи огромное количество икон в золотых и серебряных окладах.
Нравственным примером для русского человека был овеянный всеобщей любовью образ монаха-подвижника, монаха-аскета.
На Руси идея богоизбранности нашего народа озвучивается в 1037–1050 годах митрополитом Иларионом в его труде «Слово о законе и благодати».
И надо сказать, события, происходившие на Западе, только усиливали веру духовенства, бояр и простого народа в исключительность и чистоту отеческого вероисповедания.
Поэтому вполне закономерно, что после двух уний греков с католиками (Лионская в 1274 г. и Феppаpо-Флоpентийская в 1439 г.) и двухсот- летнего пребывания под турецким владычеством русские ставили под От раскола в Церкви к падению Российской империи сомнение саму истинность их веры. Около 1480 г. на Руси в аpхиеpейскую пpисягу было включено обещание не принимать греков ни на митрополию, ни на епископию, как находящихся под властью неверного царя (Курс лекций Московской духовной семинаpии по истоpии Русской Цеpкви, 1970).
С падением Константинополя в 1453 году у русских людей окрепло убеждение, что именно их державе суждено стать правопреемницей Византии, Сам Господь предначертал стать Руси третьим Римом, защитницей веры православной.
В 1492 году митрополит Зосима заявляет в своем послании, что Иван III стал наследником вселенской религиозной миссии византийских императоров, и называет его «новым царем Константином нового града Константинополя-Москвы и всея Руси».
В самом начале XVI века инок Елеазарова монастыря Филофей в своем труде пишет: «…Сия же ныне третьего нового Рима державного твоего царствия святая соборная апостольская церковь, иже в концах вселенныя в православной христианской вере во всей поднебесной паче солнца светится... два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти: уже твое христианское царство инем не останется…».
Весь народ на Руси свято верил, что его православие самое чистое и правильное. С особенной силой это было подчеркнуто и закреплено в постановлениях Стоглавого Собора в 1551 году. Решения, связанные с каноническим правом, более обосновываются на грамотах московских митрополитов и на Уставе Иосифа Волоцкого, чем на греческих первоисточниках.
Когда Собору приходилось выбирать между новогреческим и русским обрядами, а последний отражал более ранние, древневизантийские черты, введенные на Руси еще в десятом веке, то предпочтение без колебаний оказывалось родному, освященному веками его употребления. В постановлении церковного собора 1551 года было сказано, что русские церковные обряды правильнее всех других.
Иван Грозный на предложение иезуита Антония Поссевина заключить союз с Римом по примеру Византии отвечал: «Греки для нас не Евангелие. Мы верим Христу, а не грекам. Мы получили веру при начале христианской церкви, когда Андрей, брат ап. Петра, приходил в эти страны, чтобы пройти в Рим. Таким образом, мы в Москве приняли христианскую веру в то самое время, как вы в Италии, и содержим ее ненарушимо».
Во время торжеств поставления первого Русского Патриарха Иова в 1589 году Константинопольский Патриарх Иеремия, видимо следуя тексту особого для этого события созданного русского обряда, подтверждает: «Во всей подсолнечной один благочестивый царь, а впредь, что Бог изволит». Этими словами он как бы указывал, что во всей вселенной остался лишь один подлинно-христианский царь, царь Руси – Федор Иоаннович.
Авторитет Руси в православном мире к середине 17-го столетия поднялся на небывалую высоту, многие соседние христианские страны просили у нее защиты.
В 1645 году самодержцем Российским стал Алексей Михайлович, получивший в истории прозвище «Тишайший». Во время правления Алексея Михайловича, сына и преемника Михаила Федоровича, была присоединена к России Левобережная Украина, боровшаяся во главе с Б. Хмельницким против Речи Посполитой. В 1653 году Земский собор принял решение о принятии Украины под свое покровительство, а 8 января 1654 года Украинская Рада в Переяславе одобрила это решение и принесла присягу на верность царю.
И перед молодым главой государства встала серьезная проблема религиозного порядка, как поступить – навязывать всему православному миру свои правила или принять нововведения греков. Советники монарха убедили его принять современный греческий Устав.
Изменения чинов и обрядов доверили патриарху Никону, человеку крутому и недальновидному. Его непродуманные импульсивные действия ввергали в шок православный люд Руси.
Реформы в Церкви Никон начал с упразднения двоеперстия и замены его на троеперстие, бытовавшее приблизительно с XV века в Греции. Тогда как ещё московский Стоглавый Собор (1551 год) определил: «Аще кто не знаменуется двема персты... да будет проклят». «Со временем плотно вошло в практику обливательное крещение, несмотря на то, что 50-е Апостольское правило повелевает крестить только через полное погружение. Вместо сугубого (двойного) употребления слова «аллилуйя» было введено трегубое (тройное). Крестный ход, который раньше совершался посолонь («по солнышку», как бы за Христом), теперь стал совершаться наоборот (против солнца). Если раньше Божественную литургию служили на семи просфорах, то позже стали на пяти» (портал «Русская народная линия»).
Новшества в церковную жизнь внедрялись сурово, неприемлющие церковную реформу объявлялись фактически вне закона. Неподчинение царской и патриаршей власти каралось ссылками, пытками и казнями. История донесла до нас имена многих страдальцев за старую веру. Но наиболее знаменитые из них – это боярыня Феодосия Морозова и протопоп Аввакум. Со временем сопротивление реформам приобрело массовый характер.
Этот период можно охарактеризовать как бегство несогласных с церковными реформами в пустыни и леса. Уходя в отдалённые места и устраивая там свои поселения, староверы пытались сохранить не только собственную жизнь, но и чистоту веры. Постепенно эти поселения преобразовывались в старообрядческие центры: среди них Стародубье (Белоруссия), Ветка (Польша), Выг, Иргиз, Керженец (кстати, отсюда ещё одно наименование староверов – «кержаки»).
Много противников церковных реформ убежало и в наши края, на Печору. Так, около 1720 года мезенский крестьянин Парфений Клокотов, уроженец Юромской области, вместе с соловецким старцем Феофаном организовал на реке Пижме, притоке Печоры, старообрядческий скит, который в истории получил название «Великопоженское общежитие».
Для поимки старообрядцев в районы их проживания посылались воинские команды. В 1743 году о существовании Великопоженского и других скитов Мезенского уезда стало известно архангельскому архиепископу Варсонофию. В Мезенский уезд были направлены воинский отряд из 55 солдат во главе с майором Ильищевым, а также представители православного духовенства. Согласно инструкции Губернской канцелярии, экспедиции предлагалось всех пойманных раскольников в колодках отправлять в Архангельск, а скитские строения либо сдать под охрану местных жителей, либо сжечь.
Жители скита, заранее предупрежденные о прибытии экспедиции, все «от мала до велика» забились в высокую бревенчатую двухэтажную часовню. Это произошло «декабря 7 числа, в половину дня». Вместе с наставником Иваном Акиндиновым, которому «от роду было слишком девяносто лет», и старицей Александрой всего сгорело в этой часовне «мужска и женска пола с малолетними детьми» 78 человек (Малышев В. И. Усть-Цилемские рукописные сборники XVI–XX вв.).
В России на протяжении долгого времени по отношению к старообрядцам действовали значительные ограничения и запреты. Им не дозволялось открыто исповедовать свою веру, иметь собственные учебные заведения, они не могли занимать руководящих должностей в тогдашней имперской России. Католики, протестанты, мусульмане и иудеи находились в несравнимо лучших условиях. Они обладали всеми правами граждан России, а староверы, исконно русские люди, хранители древнего благочестия, были на своей земле изгоями.
Но вот в канун Пасхи 1905 года выходит Высочайший Указ «Об укреплении начал веротерпимости», в котором, помимо прочего, император Николай II подчеркнул, что старообрядцы «искони известны своею непоколебимою преданностью престолу».
С этого времени начинается так называемый «золотой» период старообрядчества. Активизируется приходская и общественная деятельность, учреждаются новые архиерейские кафедры, открываются учебные заведения. Только за двенадцать лет (до 1917 года) в России строится более тысячи старообрядческих храмов.
«На рубеже XX века в России существовали только три финансово состоятельные группы людей: старообрядцы (купцы и промышленники), иностранные бизнесмены и дворяне-помещики. Вдумайтесь, на долю старообрядцев приходилось более 60 % всех частных капиталов Империи! А это значит, что финансово они влияли на всю экономику и политическую палитру страны. При этом численность самих старообрядцев всех существующих на то время толков, по разным подсчетам, составляла не более 2 % от общего числа населения и 10-15 % от численности русских в Империи», – отмечает доктор богословия протоиерей Олег Трофимов.
Однако послабления, последовавшие после царского указа, уже не могли переломить ситуацию всеобщего недоверия и вражды староверов к царской власти и официальной церкви. Механизм борьбы уже был запущен, а учитывая огромные финансовые возможности староверов и их общинную сплоченность, сложно было сомневаться в том, какую угрозу царизму они представляли.
Таким образом, раскол русского общества в XVII веке, произошедший в результате реформ Алексея Михайловича, привел к вселенской катастрофе 1917 года, когда большевики смели не только власть царя, но и тех, кто принимал самое активное участие в подготовке революций, к уничтожению православного царства.
Николай Лудников
Фото pravoslavnye.ru